Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице] - Генрих Гацура

— Чего-чего, а этого женщинам не занимать, — тяжело вздохнул Соков, — они все актрисы.

— Конечно, у тебя в этом деле богатый опыт, — улыбнулся Николаев. — Так вот, преступники сделали все возможное, чтобы дело с нечистой силой не прошло мимо милиции. Не зря были устроены погромы у Ольги и Давыдчук. Убедившись, что мы заинтересовались гадалкой, они быстро разобрали декорации ателье предсказательницы судеб и исчезли, оставив для милиции Борхеса с отпечатками пальцев Розенберг. Довольно рискованный план, но преступники правильно рассудили, что после ограбления магазина мы обязательно снимем с заведующей отпечатки пальцев и, возможно, на следующий день обнаружим, что книга Борхеса с подчеркнутым текстом-ключом принадлежит Розенберг. Естественно, мы заподозрим заведующую и кинемся к ней, а она мертва. Находим у нее посмертную записку, бросаемся в магазин и прочитываем на ленте пишущей машинки текст посмертного письма и заявление об увольнении с фамилией убийцы. Милиция устремляется в погоню за Предникович, но она как сквозь землю провалилась. У нас текучка, дел невпроворот, и мы откладываем дело до того момента, пока не обнаружим предполагаемую убийцу, что, к радости преступников, никогда не наступит.

— Почему?

— Я заходил к ней на работу и домой, но ее уже недели две как никто не видел. Боюсь, преступники сделали все возможное, чтобы мы с ней больше никогда не встретились.

— Постой, но ведь ее вчера видели в магазине.

— Видела только Миронова. Она, правда, слегка подстраховалась и сказала, что еле признала ее, так она была разодета и накрашена.

— Хочешь сказать, что Миронова и есть человек преступников в магазине?

— Да. Кстати, она и единственный человек в магазине, кто умеет пользоваться пишущей машинкой. За последние несколько лет Миронова сменила с десяток мест, в том числе она работала машинисткой и даже гримером в драматическом театре. Возможно, одна из сообщниц как раз оттуда.

— Да нет, не может быть. Как тогда со служебным входом и засовом? Ведь Миронова не по собственному желанию пошла отрывать дверь, ей приказала заведующая.

— Ну, здесь вся сложность для преступницы была в том, чтобы создать такое положение, когда заведующая сама бы приказала открыть дверь. Миронова старалась вовсю. Ящики, говорят работники магазина, валялись везде и мешали не только продавцам, но и покупателям. Ссору с требованием дать жалобную книгу и очистить магазин от коробок, скорее всего, затеяла сообщница, видя, что дверь служебного хода еще не открыта…

— Да, — Соков почесал затылок, — похоже на то.

— Заведующую отравила газом тоже Миронова. Зайдя утром к Розенберг, она оглушила ее, на голове у заведующей обнаружен след от удара, взяла семейный альбом, чтобы бросить тень на двоюродную сестру, включила газ и, закрыв дверь дубликатами ключей, пошла на работу.

— Ты же сказал, что заведующая ушла вчера с работы пораньше покупать новые замки.

— Да, но она так ничего и не купила, простояла в книжном за Хлебниковым. Когда в магазине «Меха» обеспокоились отсутствием заведующей, Миронова, боясь, что Розенберг еще жива, вызвалась сбегать и узнать, что с ней. В это время у дверей заведующей, почувствовав запах газа, уже собралась толпа соседей. Дальше ты знаешь… Все это — заявление, предсмертное письмо, открытый ключами сейф, отодвинутый по приказу Розенберг засов, отсутствие семейного альбома, Борхес — должно было направить милицию в ложном направлении, по пути, так сказать, наименьшего сопротивления, по которому пошел и ты.

— Неплохо у них получилось.

— Ошибаешься, ничего у них не получилось. Все учли преступники, но они не могли предположить, что после ухода Зои Александровны Мироновой, взявшей из библиотеки Розенберг книгу, последняя запишет вот сюда, — Николаев достал из сейфа толстую общую тетрадь, — напротив строчки с названием книги Борхеса: «Взяла Миронова 3. А. 23.09.87».

— Что это за тетрадь?

— Опись книг библиотеки Розенберг. Во время моего визита она показала её. Взгляни, вчера я взял у нее Франциско Аяла, пожалуйста, здесь отмечено: «Следователь Николаев. 12.10.87».

— Как ты додумался до всего этого?

— Я тоже какое-то время придерживался твоей версии, но после смерти заведующей понял, что она ошибочна. Хотя мои первые подозрения появились еще тогда, когда мы нашли Борхеса. Зачем, почему и действительно ли случайно забыли книгу на тумбочке? Я долго думал над этим и пришел к единственному, по-моему, правильному решению — Борхеса оставили специально для нас. Даже закладочку пришили к корешку, чтобы мы открыли книгу на нужной странице.

— А почему ты сразу не сказал о своих подозрениях?

 — Ну, это были всего лишь неясные предположения. Только после того как ты принес этот текст, и обнаружилась запись в каталоге, они превратились в реальность. Уж больно все было сделано примитивно, как в дешевых спектаклях. Даже тот кирпич, который сбросили на меня для того, чтобы подозрение упало на Розенберг.

— А как они узнали, что ты будешь у нее?

— Заведующая сама сказала, уходя с работы, — что к ней придет следователь проверять, сменила ли она замки.

— Понятно…

— Ну, раз тебе все понятно, думаю, что задержать Миронову с сообщниками и довести это дело до логического конца ты сможешь, — Сергей похлопал по папке с делом о «нечистой силе» и встал.

— Ты куда?

— Не бойся, я без работы не останусь. Пока ты любезничал с экспертами, шеф успел подсунуть мне еще одну головоломку. Кстати, как лучший в управлении специалист по гадалкам и черной магии, я тебе тоже могу одну подкинуть, для практики.

Сергей взял стоявшую под графином с водой тарелку, поставил ее перед Соковым и, сдвинув брови, сделал над ней несколько пассов. Тарелка чуть заметно дернулась в одну сторону, затем в другую и вдруг сделала полный оборот по часовой стрелке.

— Как ты это сделал? —  спросил изумленный Владимир.

— Все очень просто, — сказал Николаев, снимая с вешалки плащ, — приклеиваешь незаметно мякиш хлеба ко дну тарелки, а потом вращаешь взглядом.

Соков перевернул тарелку. Никакого мякиша на дне тарелки не было. На столе тоже не было ничего такого, на чем она могла бы крутиться.

— Хватит шутить, расскажи как ты это делаешь.

— Только тогда, когда закончишь дело с «черной магией», — Сергей одел плащ и взялся за ручку двери.

— Лучше расскажи сейчас, ты меня знаешь, я с тебя не слезу, — крикнул Соков ему в след.

— Головой работать надо, — постучал костяшками пальцев по голове Николаев и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Висевшее возле косяка зеркало в последний раз покачнулось и со звоном грохнулось об пол.

Глава III. (Ноябрь 1989 года)

«Комок»

Ком, комок — кусок какого-либо вещества, обычно мягкого или рыхлого, уплотненный и принявший более или менее округлую форму. Например: комья грязи…

Сергей Иванович Курлюков — оценщик антикварного магазина, проснулся в понедельник, 20 ноября 1989 года, как обычно ровно в восемь, в своей небогато обставленной кооперативной квартире. Вскочив с постели, он снял со стены эспандер сделал с десяток упражнений. В свои тридцать шесть лет Сергей Иванович, несмотря на то, что большее время проводил за письменным столом, имел довольно стройную фигуру, и животик не висел у него через ремень, как у многих его сверстников.

Приняв душ, Курлюков прошел на кухню, вытащил из холодильника еще с вечера приготовленные бутерброды с красной рыбой и стакан кефира. Медленно и хорошо пережевывая, он съел завтрак и вымыл за собой посуду. В восемь тридцать семь, предварительно проверив, закрыт ли газ и везде ли выключен свет, Сергей Иванович вышел из квартиры.

Через час, сделав две пересадки на общественном транспорте, он был на работе. За оставшиеся до открытия магазина двадцать минут оценщик прошелся по торговому залу, внимательно просмотрел полки с бронзой, стеклом и фарфором, особенно задерживая свой взгляд на дорогих вещах, затем, отдал пришедшим, но еще сонным продавцам принятые вчера вечером товары, забрал из сейфа директора квитанции и ровно в десять часов открыл двери приемного пункта.

Комната мгновенно наполнилась народом.

— Граждане, не спешите, становитесь в очередь, все равно никого без очереди не приму, — громко сказал Курлюков и подумал:

«Стадо баранов, сейчас опять начнут лаяться…»

Действительно, несколько человек в очереди тут же громко заспорили между собой, призывая в свидетели соседей. Среди крикунов особенно выделялась женщина с фиолетовыми волосами.

— Если не прекратите, я не буду принимать, — предупредил Сергей Иванович, но она не унималась, все пытаясь что-то доказать толстопузому очкарику.